В процессе бурения скважин образуются отходы: буровой шлам, буровая сточная вода и отработанный буровой раствор.
Отработанный буровой раствор перерабатывается на центрифуге с блоком химического усиления (блок коагуляции и флоакуляции). На выходе образуется жидкая фаза, пригодная для повторного использования на буровой в качестве технической воды, и твердая фаза, которую вместе со шламом недропользователи традиционно вывозили и продолжают вывозить на специальные полигоны – «могильники».
Эта ситуация, с большой долей вероятности, сохранится в обозримом будущем. Несмотря на усиление внимания недропользователей и государства к вопросам экологии, технологии обезвреживания методом отвержения спецсоставом (например, до техногенного грунта) остаются дорогостоящими, а значит – доступными для точечного, а не повсеместного применения.
В свою очередь, НГК крайне редко идут на заключение долгосрочных (до 3-х лет) контрактов с сервисными компаниями, специализирующимися на переработке и утилизации шлама, что, в свою очередь, тормозит обработку новых технологий и их удешевление.
Тем не менее, интерес добывающих компаний к технологиям утилизации бурового шлама и спрос на них все же растут, хотя и гораздо медленнее, чем того хотелось бы сервисным компаниям. Это дает основание предположить, что ситуация будет постепенно трансформироваться.
О возможностях, сложностях и перспективах сотрудничества недропользователей и сервисных компаний в сфере переработки отходов бурения, состыковке их интересов с обозревателем «Сервиснефтегаза» Галиной Музловой беседовал Айрат Рахимов, управляющий директор ООО «Сервис буровых растворов» Группы компаний «Миррико».
Ред.: Айрат Маратович, в чем заключается суть переработки отработанного бурового шлама?
А.Р.: Эта технология предполагает использование центрифуги с блоками химического усиления. Блок коагуляции и флокуляции (БКФ) устанавливается в технологической цепочке с центрифугой и в результате обработки химическими реагентами отработанного бурового раствора образует и укрупняет твердые частички до размера, удаляемого ею.
На выходе образуется жидкая фаза – так называемая техническая вода, пригодная для повторного применения на буровой, и твердая фаза, которая традиционно вывозится недропользователями на специальные полигоны.
Эта методика утилизации буровых растворов получила сегодня самое широкое распространение на российском рынке, поскольку предоставляет недропользователю оптимальный с точки зрения соотношения затрат и того эффекта, который он получает от ее применения. И такая картина, судя по всему, сохранится в обозримой перспективе.
Ред.: В то же время на фоне возрастающего внимания к вопросам экологии относить создание полигона к оптимальным решениям, видимо, не совсем корректно.
А.Р.: Да, и сегодня добывающие компании это понимают. Но одного понимания недостаточно для того, чтобы начать кардинально менять ситуацию. Сегодня мы наблюдаем активное влияние на экологическое мышление со стороны государства и СМИ. Деятельность надзорных органов в сфере охраны природы, традиционная активность региональных природоохранных комитетов, высокий размер экологических штрафов, уголовная ответственность за экологические преступления – все эти факторы служат поводом, чтобы недропользователь задумался о том, что полигоны не могут существовать бесконечно. Рано или поздно их придется утилизировать, применять более глубокую переработку бурового шлама, ликвидировать буровой шлам прошлых лет, консервация или переработка которого не были проведены или были сделаны некачественно.
Кроме того, важным фактором выступают стандарты недропользователей, особенно государственных компаний, которые с каждым годом становятся все более прогрессивными. К примеру, разработка месторождений ОАО НК «Роснефть» ведется по очень высоким стандартам с использованием новейших мировых технологий, что должно послужить локомотивом для прогресса во всей отрасли.
Все эти рычаги постепенно формируют у НГК потребность в услугах сервисных компаний по переработке бурового шлама. Но пока, к сожалению, добывающей компании выгодней платить за содержание полигона бурового шлама, а не за глубокую переработку твердых отходов.
Ред.: Можно ли к причинам этого отнести недостаточную жесткость экологического законодательства?
А.Р.: Нет, современное экологическое законодательство в России как раз достаточно жесткое, тогда как контроль над его исполнением далеко не всегда находится на должном уровне. Как раз в этом заключается основная проблема, ведь, как известно, «безнаказанность порождает распущенность, а распущенность – преступление»… Усиление контроля над исполнением законодательства могло бы дополнительно стимулировать востребованность услуг по утилизации бурового шлама.
А вот к лозунгу «Давайте ужесточать экологическое законодательство» я бы призвал относиться очень осторожно, тщательно взвешивать все «за» и «против»: здесь очень легко перегнуть палку и создать условия, когда уровень затрат на переработку и утилизацию отходов бурения существенно снизит рентабельность строительства скважин.
Ред.: А готов ли рынок обеспечить отрасль технологиями глубокой переработки шлама в случае, если спрос начнет расти быстрыми темпами?
А.Р.: Да, технологии у сервисных компаний есть, и они весьма разнообразны, как по степени сложности, так и по уровню стоимости.
К технологиям, которые будут востребованы на рынке в ближайшем будущем, стоит, на мой взгляд, отнести дополнительную обработку бурового шлама спецсоставом до соответствия санитарно-эпидемиологическим нормам и его превращение в так называемый техногенный грунт. Последний может использоваться для строительства кустов скважин. Выравнивания рельефа местности и отсыпки основания дорог. Используя шлам таким образом, мы добиваемся его практического применения.
В частности, мы сегодня располагаем возможностями для того, чтобы установить и начать применять такую установку. И мы это сделаем, как только будем уверены в целесообразности практического применения.
Ред.: Во сколько же обойдется глубокая переработка шлама заказчику?
А.Р.: По нашим расчетам, речь идет примерно о 200 долларах за 1 тонну. Для недропользователя это, безусловно, дорого, и не у каждой компании есть возможность выделить такие средства на утилизацию шлама. А снижение стоимости работ приведет к тому, что за гранью рентабельности окажется сервисная компания.
Поэтому необходим поиск путей взаимодействия, состыковки интересов в расчете если не на сегодняшний день, то на какую-то обозримую перспективу.
Ред.: Какое будущее, на Ваш взгляд, ждет другие технологии утилизации шлама – скажем, отжиг или закачку в пласт?
А.Р.: Все они имеют шансы на распространение, но у каждой технологии есть свои ограничения.
К примеру, себестоимость отжига, как и отвержение шлама, тоже высока. Кроме того, его использование возможно лишь в случае, если при бурении применяются углеводородные растворы. А на большинстве месторождений используются растворы на неуглеводородной основе.
Закачка отходов бурения в пласт, получит, на мой взгляд, скорее локальное распространение. Ставка сервисных компаний на этот метод может быть вполне обоснована, если речь идет о будущем. Иной вопрос в том, что это будущее может оказаться близким, а может – и очень далеким.
Если же говорить об оптимальных решениях утилизации шлама, то к ним я бы отнес строительство заводов по переработке отходов бурения в расчете на большие объемы, сразу с нескольких скважин. Это более выгодно, нежели искать пути решения проблемы для каждой отдельной скважины. К примеру. В настоящее время ОАО «Газпром» рассматривает возможность строительства подобного завода на Бованенковском месторождении.
Ред.: То есть малый бизнес в этой сфере вряд ли окажется жизнеспособным?
А.Р.: Видимо, да. Каждая сервисная компания стремиться к тому, чтобы оказывать комплекс услуг, что неизбежно приводит к укрупнению бизнеса.
В сфере сервиса буровых растворов, к примеру, заказчиком в наибольшей степени востребован комплекс услуг, который включает инженерное сопровождение, очистку бурового раствора, переработку (утилизацию) отработанного раствора.
Так, развитие направления глубокой очистки бурового раствора в структуре компании, оказывающей комплекс услуг по сервису буровых растворов представляется более экономически целесообразным по сравнению с созданием малой специализированной компании «с нуля».
Ред.: Вы упомянули о дороговизне технологий утилизации шлама как основном препятствии их распространения. Каковы, в таком случае, пути их удешевления, и какие темпы снижения цены представляются реалистичными?
А.Р.: Если не принимать во внимание инфляцию, то в случае технологии глубокой переработки бурового шлама речь может идти о снижении стоимости на 10-20% в год. Это естественный процесс, ведь любая новая технология стоит дорого. Затем, в процессе ее отработки и постановки на поток происходит ее удешевление за счет того, что оптимизируется стоимость химических реагентов, логистика, вся организация технологического процесса, повышается квалификация кадров.
Ред.: Как обычно делится ответственность между недропользователем и буровым подрядчиком за утилизацию бурового шлама?
А.Р.: Недропользователь несет полную ответственность за утилизацию отходов бурения, но сам процесс исполнения экологических норм в этой сфере он, естественно, стремиться переложить на бурового подрядчика. Это вполне справедливо, особенно в том случае, если бурение организованно «под ключ»: если кологические норы в процессе бурения были нарушены по вине бурового подрядчика, то все штрафы должен выплатить он.
Ред.: А вы, как сервисная компания, предпочитаете заключать договор с недропользователем или буровым подрядчиком?
А.Р.: С недропользователем, поскольку наша задача в большей степени совпадает с его задачей – добиться максимального дебита, извлечь максимальное количество углеводородов из продуктивного горизонта. А для буровика главное – бурить как можно быстрее, «дать метры».
По этой причине оценка нашей работы со стороны добывающей компании-заказчика представляется более объективной, нежели состороны бурового подрядчика.
Ред.: Как бы Вы охарактеризовали рынок утилизации бурового шлама с точки зрения конкуренции?
А.Р.: Уровень конкуренции здесь невысок. Игроков можно пересчитать по пальцам. Конечно, если спрос на услуги утилизации шлама будет расти, рынок будет развиваться, будет расти уровень конкуренции.
Здесь надо отметить, что конкуренцию самостоятельным компаниям, специализирующимся на сервисе буровых растворов, могут составить подразделения в структуре компаний-недропользователей и буровых подрядчиков.
Ред.: И это при том, что эффективность специализированного «растворного» сервиса вне структуры ВИНК уже практически ни у кого не вызывает сомнений?
А.Р.: Внутренние структуры не будут эффективны – это очевидно. Ведь отрасль уже прошла этап, когда на каждом предприятии имелось структурное подразделение, лаборатория, специализирующаяся на сервисе буровых растворов. Такая структура в большинстве случаев представляла собой небольшое подразделение, подчиненное главному технологу. В том случае, если у главного технолога развитие технологий обращения с буровыми растворами относилось к числу приоритетных задач, были какие-то шансы, что это подразделение будет успешно развиваться и использовать прогрессивные технологии.
Но в большинстве случаев так не происходило, поскольку главный технолог обязан контролировать не только растворы, но и массу других процессов: режимы бурения, расчет компоновок, отработку долот, расчет и управление траекториями скважин, предупреждение и ликвидацию осложнений и аварий и прочее. Подобная лаборатория не может идти в ногу с научно-техническим прогрессом, ее сотрудники из-за текущей работы не могут иметь того кругозора и так быстро реагировать на события в науке и практике в области промывочных жидкостей в мире, как сотрудники специализированных сервисных компаний.
Причина же создания структурных подразделений на современном этапе продиктована вовсе не соображениями экономической эффективности, а потребностью получить некую «страховку» - заказчик зачастую боится того, что сервисный подрядчик на полпути откажется от сотрудничества по тем или иным причинам, а найти нового подрядчика в короткие сроки будет невозможно. Поэтому предпочтительно заключать долгосрочные контракты.
Ред.: На какой срок заказчик сегодня предпочитает заключать сервисные контракты?
А.Р.: Заказчик отдает предпочтение годовым контрактам и это обстоятельство сильно тормозит практическое внедрение новых технологий. Подобные проекты должны быть долгосрочными, год – явно недостаточный период для того, чтобы вложить финансовые средства в создание новой установки и эти средства окупить. Вполне может получиться так, что по истечении срока контракта заказчик решит, что для него партнер обходится слишком дорого и откажется заключать новый контракт .Сервисная компания в этом случае понесет убытки, и, что особенно печально для развития сервисного рынка, - новая технология не получит распространения.
Сервисная компания должна быть уверена в долгосрочном партнерстве с заказчиком. Долгосрочный договор – как минимум 3 года – позволит ей стать полноправным партнером недропользователей и максимально удовлетворять их потребности. Только в случае долгосрочных договоров сервисникам имеет смысл вкладывать значительные средства в новые разработки, а значит – способствовать решению проблем в области буровых растворов и переработки отходов бурения на основе сервиса химических решений на региональном и национальном уровнях.
1. ООО КОСУН: Машиностроительная компания ООО КОСУН была создана в 1992 году в городе Сиань, Китай. Является специалистом по обработке буровых отходови лидером в Китае по производству оборудования системы очистки бурового раствора , в т. ч. высокочастотное вибросито,центрифуга первого поколения. Основным территориям деятельности являются Китай, СНГ, Ближний Восток, Северная Африка и США.
2. Завод по производству в промышленном районе Цинвэй: Компания КОСУН включает в себя Завод по производству ЦС с площадью 17000 м2, где производятся вибросито, центрифуга,пескоотделитель,илоотделитель,ситогидроциклонная установка,газосепаратор,вакуумный дегазатор,перемешиватель бурового раствора,винтовой насос,вертикальный осушитель бурового шлама, сушительное выбросито,конвейер и другое оборудование для очистки бурового раствора.
3. Упорядочение Завода по производству в промышленном районе Цинвэй: Чтобы усовершенствовать систему управления качеством нашей компания, соответствовать международным стандартом и расширить международный рынок, с 15 июня до 24 июня наша компания вела упорядочение и улучшение, в т. ч. цех, общежитие и столовая рабочих, и другие условия для работы. Все служащие от группы руководителей до рабочих участвуют в этом упорядочении и так старатся более 40 дней, что успешно вели упорядочение и улучшение условий работы.
>